Начало игры

Едва ли Лермен верил в себя, когда поддержал затею брата о разведке. Вслух он ничего не сказал, но уже сама инициатива пристыдила его. Наваждение отпустило его, стоило лесу смениться открытым пространством. Перед ними расстилалось белое пятно, в котором волк с трудом узнал озеро Обмана. Он нервно сглотнул и окинул сомнительным взглядом брата. Почему именно сюда? Но от последующих вопросов он воздержался и устремил взгляд вдаль.

Волк не доверял этому месту - не зря крутые берега, лохматые ели, выгнутый дугой бок, все эти детали олицетворяли собой идеальное место для подлостей и разного рода ловушек. Залив обмана... Волк почувствовал, как сам за секунду накрутил тысячу и одно подозрение совершенно без повода. В его взгляде искрилась враждебность, будто не существовало никакого мирного времени, и за каждым неровным бугорком-сугробом таилась опасность. Но поблизости никого не было.
- Странно это - трескучим шепотом процедил Лермен.
И голос его, будто непокорный, тщедушный лед, свистяще прозвучал около молчаливого и сурового брата.
А про себя волк подумал: "И на что я надеюсь?" и скользнул выжидающе по белому, чьи глаза были подобны самой стали. Он всегда держался увереннее Лермена, и последнего это немного задевало.
У Северина наверняка есть основания взять его с собой, но какие?

А тишина не есть спокойствие. Лермен почувствовал, как что-то уперлось ему в грудь. Укор? Или ему сделалось вдруг неспокойно? Он проглотил своё волнение, что судорогой грохнулось в живот. Сейчас он опять делал что-то не так..?
- Тебе не кажется, что слишком тихо..?

Лермен одарил своего брата неоднозначным взглядом: вроде удивился, а вроде согласился. Он пропустил нервный глоток и чуть нахмурил брови в немом вопросе: "Я не ослышался?". Но потом, откликнувшись на карканье проказницы-вороны, вновь перевел взгляд вперед.

Белым-бело, за ночь столько снега набралось, что волк представлял уже, как они будут перемещаться: по шее в этой слепой пучине. Мощные лапы и непокорные мышцы станут куда более верными и надежными товарищами, чем все те, кто остался позади. Стая. Еще ему подумалось, как будто они - изгнанники, а у их лап лежал целый мир. Они в очередной раз остановились, чтобы объять необъятное и прочувствовать каждый замороженный сучок, каждую замершую корочку на стволе крепкого, дремлющего дерева, услышать, как рассекает воздух воронье крыло...

И, возможно, почуять опасность, что поджидала там, среди темнеющих хвойных деревьев.
Лермен прервал свои грёзы, услышав предположение от брата. Собаки? Он на секунду нахмурился и дернул ухом:
- Я не думаю, что они так далеко зайдут...
И прервал свою речь, задумавшись. Северин отшутился, а вот ему было не до смеха. Он слышал от многих состайников, что псы не менее жестокие в бою, чем они. Он подумал: "Оно и видно: все мы тут одичали, собрались воедино, чтобы противостоять друг другу. Нами движет защита? А ими?". Небезопасное соседство выпало на долю Черного Когтя. Отец как обычно оставался уверенным, мать не давала слабину. Однако, вслух Лермен так ничего и не добавил. Он твердо решил, что не станет недооценивать даже тех, у кого хвост не поленом. Еще нельзя не взять в учет и то, что среди стаи были полукровки. Именно этот факт останавливал в Лермене предполагаемую ненависть. Ему казалось, что большинство негативных эмоций внушало подсознание. Он старался любому изменению дать своё объяснение...

Волк мотнул головой, отвлекаясь, затем кивнул чуть левее:
- Стоит держаться подветренной стороны. Если ветер будет дуть на нас, то мы услышим запахи с его стороны, а сами окажемся скрыты.
И первым несмело подался в указанном направлении. Он действовал робко и с осторожностью: теперь чувство, что они не одни, не покидало. Волк старался изо всех сил держать равновесие и еще глазеть по сторонам. Он пытался успокоиться, но сердце всё сильнее и учащеннее билось. Если бы брат слышал этот стук...
Если бы...
Тишина. Все волнения разом исчезли. Говорят, что посторонний шум - верный враг и предатель для наблюдателя.
Лермен сохранял спокойствие и молчал, но ему очень не хотелось, чтобы слова брата стали правдой. За обратной стороной приключения крылась опасность, и молодой волк чувствовал это каждой шерстинкой, что стояла дыбом на его позвоночнике.
- Тебе много отец рассказывал о них..? Ну... О собаках? - тихо поинтересовался он у брата, а сам не переставал внимательно обводить взглядом всё вокруг .

Если это была засада, то спланированная наобум. Посылать всего одну фигуру - глупость. Лермен предположил, что некто проверял их. Но зачем? Он не сразу решил не убивать незнакомца. Если бы не догадка, он бы уже настроился на драку, исход которой, увы и ах, регулировался самой судьбой. Лишний раз не хотелось марать лапы. Волк был уверен, что Северин разделял его точку зрения. Они здесь не за враждой. А раз псине так хочется почесать свои зубы, то пусть взвоет от головной боли!
А это мысль. Лермен хмыкнул про себя. Силой в бою он не отличался, зато словами, настроением, речью владел уверенно. Только вот не запятнает ли это честь самой стаи? Или, что за волки, которые драться не умеют? Какой он тогда сын Черного когтя? Между привычным понятием "должен" развалилась "я могу и не делать этого".
Лермен колебался внутри, хотя снаружи выглядел уверенным. Пес в ответ занял удобную для себя позицию, и волка будто кольнуло. Тот не напал! Он только провоцировал, не более.
- А ты не спешишь нас оттеснять - спокойно заметил волк вслух.
Снова он читал своего врага так, как никто. На ум полезли сравнения - он откинул их прочь.
- Если бы все было так, как ты сказал, то вряд ли покладистый патрульный, вроде тебя, стал бы занимать позицию обороны. Нападения нет, и мы не станем инициаторами - вслух обозначил позицию Лермен.
Сын Когтя не значит юный палач. Пусть псы тоже знают об этом, какая бы ненависть не клокотала в них, какие бы насмешки они не отпускали в сторону волчьей элиты. Понятия о чести и впрямь разнились, но что с того? Надо оставаться собой. Надо хранить добро и всегда знать, что есть выбор. Выбор не убивать.
Сердце сильно билось, оно переживало за самочувствие брата. Лермен в надежде взглянул на него, желая увидеть в глазах того не ненависть, не презрение, а настороженность и твердость. Этого было достаточно, чтобы выдыхать, а пока маленькая мораль еле держалась на горле...
- Я знаю, что осталось позади, незнакомец. Зачем ты держишь путь к территориям волков? - напрямую спросил Лермен.
И только в том случае, если провокатор нападет или попытается прорваться далее, в ту сторону, откуда пришли сами волки, то сын вожака не позволит добраться до границ. Но тогда... Как же быть тогда? Одумайся, псина! Шанс - след, на котором стоял чужак. Только бы он не поднимал своей лапы. Не поднимай!

Мадара, бросил(а) кубик и получает следующий результат из выложенного:   

Северин, бросил(а) кубик и получает следующий результат из выложенного:   

Лермен не услышал даже слов пса - все произошло слишком быстро. Темная туша метнулась в их сторону, но зубы нацелились на брата. Холод - ледяной порыв обдал волка с ног до головы, и все добро вмиг окоченело. Он выругался про себя, только отодвинув в сторону корпус, и с облегчением заметил, что псина, кажется... Промахнулась? Да! Не радовался он так никогда вражескому промаху, как сейчас. На языке заискрилась жажда - все естество хищника ожило, и под темной подкоркой, не обычной, даже не физической, а духовной завозились маленькие, голодные, полупрозрачные капельки.
Пес сам подписал себе приговор. Это было сказано четко про себя - Лермен не должен был давать слабину сейчас. Он метнулся довольно резко в сторону врага и не почувствовал, что не рассчитал силы. Порыв, который он копил, оказался сильнее своего хозяина, и это... Не сказать, что понравилось ему - он поздно спохватился, а очнулся, когда уже летел на пса. Он метил ему в корпус, намереваясь развернуть, но знал ли? Нет. Бросок оказался слепым, опрометчивым...
Лермен ужаснулся также быстро, как отключился от своих эмоций. Всего миг.
Хотя, со стороны он действовал правильно - пытался вместе с братом свалить на землю своего противника.

Отредактировано Лермен (2021-10-20 15:43:53)

Хирсей, бросил(а) кубик и получает следующий результат из выложенного:   

Промах не пробудил ярости - Лермен испугался. Он стал вертеть головой, но вместо мира видел только расплывчатое пятно, в котором кричали мысли на разный лад. Они боялись за брата, они призывали волка действовать, и на все просьбы, приказы он отвечал одинаково, он спрашивал: "Но как?". И когда закончилась эта карусель, наследник Когтя удивленно смотрел перед собой. Он упустил момент, когда мудрости уступила место горячая кровь. От досады он сжал зубы. Изначально все должно было сложиться иначе!

Лапы горели и дрожали. Он несколько минут переводил взгляд с противника на брата, не веря, что на их шкуре нет ни единой царапинки. Пес выглядел так, будто со всех сторон его окружали невидимые члены стаи Когтя. Интересно, верил ли тот в это? Или он попросту готовил себя к самому худшему? Отчаяние громко ворвалось в сознание и с грохотом упало на снег, разбросав ленивые клубы невзрачной, белой массы. Лесной зверь впервые отступил. Он не бросился на добермана, а предпочел отойти к Северину и заботливо коснуться крепкой переносицей его подбородка. Этот жест значил простой вопрос: "Ты как?".

Похоже, собака-одиночка устала. Не зря подкосились её ноги. Лермен осознал, что не желал продолжать неравный бой. Если бы он все же бросился в атаку, то потом мучился бы со своей совестью, а так? Не они затеяли драку, толку от неё было мало, и этот заплутавший человеческий друг бросал вызов также бездумно, как атаковал его Лермен. Так что он остался на месте и не предпринял ничего. Ему показалось, что это - не случайно. Вдруг, это - проверка на честность?
- Ты такой же дикий, как и мы, не сомневайся - спокойно откликнулся Лермен и облизнул губы, уничтожая снежинки.
Остальную реплику он пропустил молча, раздумывая, на какую часть вообще отвечать и нужен ли был так ответ хозяину этих слов? Волк несколько минут изучал пса. Ненависть никуда не исчезала. Так хотелось пропустить её внутрь, услышать обиду, воспоминания, связанные с ней и... Понять. Сокровенная миссия опять взволновала кровь, и Лермен забыл, что стоящий перед ним и невинным братом - кретин с врожденной или вплетенной намертво в сознание злобой. Её никак не искоренить. Она - лишь реакция на то, что видели глаза.
- Позволь, однако, спросить...
Когда волк сказал это, то почувствовал небывалую, тяжелую горечь, будто вместе со словами поднимал камень, застрявший в горле, но не ощутимый. Почему псу было мало? Даже еле стоя на лапах, он бросал волкам вызов. Даже в меньшинстве, он желал драться далее. На что тот рассчитывал? От жалости вперемешку с тихим возмущением хотелось рвать и метать все вокруг себя, не задевая никого. Лермен преисполнился весьма ярким разочарованием. Как же это было невыносимо. Невыносимо то, что такой самонадеянный юнец, как он, рвался в бой, а Лермен не разделял того же. Что думал об этом Северин? Наверное, еще меньше. Брат беспокоился только за недоделанного дипломата с подвешенным языком. Хотя, кто знает? Может, именно сейчас речь - единственный выход из ситуации?
- На каком основании ты берешь на себя такую ответственность да с уверенностью заявляешь о подмоге. Кому - подмога, кому - раны, пострадавшие, волнения, отчаяние. Ты действительно хочешь во все вовлечь своих друзей из слепой жажды победы над волками? Из одной стычки сделать проблему? Переложить шустро её на плечи остальных собак, которые не имеют отношения к данной ситуации? Заметь, ты еще жив - последнее с твердостью произнес Лермен, чтобы до собачьих мозгов, наконец, дошел тот факт, что волки далеко не всегда питают ту ненависть, которой противостоит собачий род.
Мысленно волк с пренебрежением отметил свое безразличие к угрозам. Они не интересовали его, скорее снова вводили в непонимание. А незнание - есть слабость. К сожалению, ответов сейчас он не получит.
- И будешь жить, если не продолжишь захлебываться в переполняющих тебя эмоциях. Мы не хотели проблем, но так получилось... Что они появились. Сейчас все еще есть шанс обойтись без дальнейших последствий. Как считаешь? Обе стороны извлекли неплохой урок, а? - бодро проговорил Лермен и чуточку усмехнулся, и ничего надменного, саркастичного в его эмоции не было. Он попытался подбодрить и себя, и случайных (а может и нет) участников угасающего конфликта.
- Псы, бывало, тоже околачиваются около наших владений, и реакция на то следует разная. Быть может, ты и прав в своем выпаде. Но задержать нас и прогонять пока не имеешь никакого права, мы не настолько близки к черте. А если бы мы шли с умыслом каким, то твое падение... Скорее всего, стало бы роковой ошибкой. Последней. Но, как я и сказал, этого не случилось. Мы изменим курс. Если ты не доверяешь нам, то проследи за нашим движением, и если хоть коготок на наших лапах пересечет границу ваших земель, то ты сделаешь все, что должен. На этом мы закончим.
Лермен кивнул и стал отступать назад, не сводя взгляда с пса. Он снова стал боком и не переставал напрягаться. Он чувствовал, что это - не конец. Помиловать - разозлить...

Хирсей, бросил(а) кубик и получает следующий результат из выложенного:   

[icon]https://forumupload.ru/uploads/001a/af/e5/27/50847.png[/icon][nick]Патруль Своры[/nick][status]один за всех, все за одного[/status][fld1]Свора[/fld1][fld3]-[/fld3][fld2]-[/fld2]