Этот момент, рано или поздно, должен был наступить — еще в день прибытия их троицы в клан, от Монфора не укрывались грязные вожделенные взгляды, которые кобели бросали на их сестру. Тогда это показалось проблемой, но Мегера сразу обозначила дворовому отребью свое место, чтобы даже братья поверили в ее неприкосновенность для них. Однако, чем больше Монфор жил среди Пожирателей, тем сильнее убеждался в своих опасениях — и держал в уме риски того, что однажды сестра окажется вне зоны их видимости.
— Эти вежливые и воспитанные ребятки, добровольно вызвались составить мне компанию, — игривый тон сестры не мог обмануть ее брата — для Мегеры происходящее было не более, чем попыткой развлечься, пощекотать чужое эго.
Монфору же было плевать, как низко он стоял в существующей иерархии. Он просто не мог допустить шаги, предвкушение которых светилось в глазах этих падальщиков: признаться, питбуль даже испытал какое-то удовлетворение, когда ощутил капли горячей густой крови на клыках. Он почувствовал, как противник дернулся, пытаясь вырваться из захвата, и рефлекторно дернул головой, прокусывая плоть до самых сухожилий. Пронзительный скулеж растворился в эхе заброшенного города. Где-то сбоку уже отправила в бегство одного наглеца Мегера, и Монфор, заметив, как тот в страхе приспустил в ближайшую подворотню, тоже разжал челюсти. Взбешенный, противник начал отступать, прожигая взглядом соперника, постепенно проходя к осознанию, что здесь ему ничего не светит.
— Если ты конечно отпустишь одного из них живым, впрочем на этом я не настаиваю, — продолжала иронизировать Мег, и Монфор неопределенно повел ушами. Сейчас, в один из редких случаев, ему действительно представился шанс опробовать себя в чем-то новом, пойдя не поводу собственной жажде крови.
— Тебе лучше убраться отсюда, — питбуль несколько секунд помедлил, будто бы всерьез раздумывая, а не добить ли ублюдка, но после отвернулся, потеряв к дворняге интерес. Вряд ли тот станет серьезной помехой, если вдруг захочет заново испытать судьбу и сунуться в пасть к дракону, но и возиться с трупом шавки не входило в сегодняшние планы Монфора. Шоколадный питбуль не был драчлив по природе, но, так уж вышло, что ввязывался в бои чаще, чем того требовали обстоятельства: ради любопытства, для тренировки, чтобы набраться опыта или просто скоротать досуг. Сегодня он сделал это ради сестры.
Уязвленный, кобель попятился, бросаясь угрозами, но добытчик его уже не слушал. Почувствовав прикосновение языка, Монфор повернулся к сестре, почти угрожающе, агрессивно склонив голову. Не рассчитав силу, он, наверное, слишком сильно ударился в ее плечо, но, прежде чем виновато потупить взор, тесно прижался. Терпеть на ней чужой запах он был не намерен.
— Не стоило испытывать судьбу и отправляться на поиски одной, — сухо проговорил пес, хмуря лоб. — Меня могло не оказаться по близости, — впрочем, увещеваниями Мегз было не взять, и в действительности ее появлению здесь никто и ничто не могли препятствовать. Понимая это, Монфор лишь молча скользнул взглядом по спине сестры, задержав тот на крупе, — причине всех бед, — и быстро отвел его: после стольких лет близости выдержка его еще ни разу не подводила. — Или это часть твоего плана по перетягиванию меня на сторону убийц? — хмыкнул добытчик.