Ронья бесцельно шатается по внутренним лабиринтам шахт, старательно приводя мысли в порядок. Ощущение грядущих перемен и необходимость сделать выбор на очередном перепутье дорог, вызывают в душе чувства сродни панической атаки. Пятнистая боится неизвестности, но куда больше ее пугает реальная перспектива остаться снова одной. Можно было сколько угодно держать морду кирпичом перед Люцифером, утверждая, что одиночество - своего рода спасение, однако в реалиях ее жалкой жизни оно всегда несло смертельную опасность. Это видел Люцифер и знала сама Ронья. Поэтому пребывая в смятении и совершено не имея внутренних сил взять себя в лапы, чтобы продолжать безукоризненно отыгрывать свою роль, далматинка избегала общества соклановцев, что могли в ее состоянии раскусить суку на раз два.
Встреться на ее пути в этот момент Фобос, не говоря уже о Визаре, песенка одинокой актрисы была бы спета.
Ничего удивительного в том, что неожиданное столкновение с фаворитом добытчиков едва ли не заставляет нервную суку от него отскочить. Она вскидывает голову, чуть отводя висячие уши, кивает отрывисто на приветствие и выдыхает. Представший образ широкоплечего и мускулистого покровителя перед карим взором привычно успокаивает взвинченную нервную систему. Внешне. Внутренне же сука готова истерически расхохотаться над наивной собой. Подорванное однажды доверие не склеить одним дружелюбным словом. Ронья насилу заставляет себя не забывать и помнить, каким Люцифер может быть.
Обидно, что его даже не обвинить в обманутых ожиданиях, потому как это ее собственная ошибка.
— Конечно, фаворит, - соглашается, склоняя в жесте уважения и подчинения голову, внутренне подбираясь и не расслабляясь ни на миг.
Она следует за ним словно привязанная к хозяину собака. Это ее личный выбор и не ей теперь жаловаться на него. В конце концов, ротвейлер не настолько плох, если сравнивать с остальными.
Их путь проходит в молчании, но приближаясь к заброшенной железной дороге, далматинка останавливается, отгоняя от себя назойливые фрагменты памяти. Дыхание учащается против воли, когда жертва прошлого, пересиливая себя заставляется лапы снова двигаться. Тонкий прут хвоста жмется к стройным бёдрам, на которых клеймом начинают вспыхивать один за другим старые шрамы.
Губы механически тянутся в безрадостной усмешке на вопрос лидера добытчиков. Должно быть, он тем самым пытается ее подбодрить, но бело-черная молчит, сцепляя зубы крепче, огибая быстрой рысью стальные рельсы, несущие одним своим образом в ее восприятие один лишь бесконечный ужас.
Ее заметно отпускает только когда они проходят чуть дальше, напряжение болезненно оставляет каждую клетку худощавого тела, а голос ротвейлера, наконец-то, достигает ее саму. Она моргает и смотрит на кобеля внимательным осмысленным взглядом. Ей не до пустой романтики и не до обид, вызванных одними лишь обманутыми надеждами с ее стороны. Не сейчас, когда на кону стоит само существование.
— Все верно, пока, - сука снова выдыхает. - Под тебя копает Фобос, Люцифер. Я встретила его когда возвращалась вчера в шахты. Он пас тебя на самом входе, отделаться от него мне помогла Кейтлин, - упуская подробности неприятной встречи, Ронья ожидает от фаворита определенной реакции, своим предостережением давая понять насколько далеко все уже зашло.
Ничего более для нее не имеет сейчас большего значения, чем этот разговор.

Отредактировано Ронья (2024-02-18 21:01:02)