Железнодорожные пути теперь были такими пустыми... А когда-то здесь гремели колеса поездов. Пес помнил, он бывал ту как-то с хозяином еще по молодости. И боялся этих больших железных махин, которые при этом еще издавали громкие звуки. Без них стало тихо и спокойно - весьма необычно для этого места. Но... Так даже лучше. Можно не вздрагивать от каждого гудка или от звука биения колес о рельсы.
— Пусто как-то. Может, завтра повезет?
«Чёрт, как же жрать хочется!» - пес ощущал, как кишечник сворачивается в панцирь улитки. Потому был раздражен и раздосадован сообщением, поступившим от Роньи. Он недовольно глянул в ее сторону. Его не разжалобить глазками и милым поведеньем. Пса нервоз на фоне голода и неудачи в охоте.
- Ты же ищейка, так найди что-нибудь! Не может же здесь совсем ничего не быть! - фыркнул он недовольно. Его не смущало то, что они на чужой территории. У него не было трусливых мыслей о том, что придут псы Своры. он их не боялся. Он хотел жрать и если у них есть что поживиться. Значит он возьмет это. Он был наглый от природы. Дичь считал принадлежащей потому, кто ее поймал или кто смог отстоять.
С недовольства взгляд сменился холодным интересом. Пугающим Он будто бы оценивающе смотрел на Ронью с высоты своего роста. Сделала пару шагов вперед. Облизнулся, неожиданно близко опустил свою голову к ее спине и принюхался. Откровенно пока ничего особенного не делал. А короткий жест был будто случайным. Мол, он голову туда просто повернул, а воткнулся чуть ли не в хребет самки.
Конечно же, Лектор не дурак и замечал какие-то пристальные взгляды со стороны пятнистой. Далматинка пахло вкусно и маняще. На фоне инстинктов она его так е влекла. но пока Лектору умудрялось сдерживаться. Зачем? Не то, чтобы он приличный пес. Но любое такое желание предпочитает скрывать, не хочет чтобы другие видели, что он поддается инстинкту. Пусть считают его все тем же хладнокровным и самоконтролирующем убийцей, с которым не стоит связываться.
- Мне кажется, ты больше заглядывалась на меня, чем за дичью. Невнимательна, Ронья, - холодным тоном отчитал он ее и повел их дальше совершенно спокойно. Хотел произвести первой частью фразы какой-то эффект? Да. Хотел дать понять, что все замечает. Хотел предупредить, чем это грозит. Хотел заставить немного смутиться и, возможно, напугаться. Ведь его ублажало понимание, что кто-то перед ним благоговеет в страхе.
Как кобель относился к отношению внутри Клана к процессу спаривания? Несколько скептически, но в принципе - нормально. На неподконтрольных никому улицах так же. Псы берут, что хотят от самок, если те не могут дать отпор и заставит отступить. И лишь немногие возвышают достоинство, самоуважение и любовь над инстинктами. В клане же такого не было. Хотя, однако, он бы при этом убил любого кто без согласия Лекси напрыгнул бы на нее. Именно поэтому он заранее показывала всем, что сделает, если узнает. А он узнает. Скорее всего от Лекси, что видит в нем защиту и стопроцентно пожалуется брату. Но кажется из-за давления авторитетом Лектора, никто не планировал особенно несдержанно вести себя с его сестренкой, а если попробует и получит отказ, он не остановится, просто будет убит. и Лектору плевать, какие там будут последствия. Пусть хоть все попытаются сожрать его. Он никогда не даст в обиду Лекси. Он считал ее единственной неприкосновенной святыней среди всего того сброда Пожирателей.
- Будешь так же соблазнительно мотать своим тонким хвостиком и точно станешь чьей-то добычей, - неожиданно нарушил молчание Лектор, сделав такое будто бы двусмысленное предупреждение. Пес петлял из стороны в сторону. То вел их по одну сторону от проложенных рельс, то по другую. Иногда опускал морду, принюхивался, всматривался в даль и постоянно оборачивался. Не столько на Ронью, сколько на окрестности. Избегал любой неосторожности на неподконтрольной Клану Пожирателей территории. Но на самку тоже поглядывал. Из любопытства и соблазна
Признаться, Лектор ощущал желание. Тем более, что Ронья будто бы сама его дразнила. Вся эта мимика и жесты - все это была какая-то игра. А эти взгляды на него? Ну сколько можно! Она сама доводит его до неконтролируемого состояния. Хотя, а должен ли он? Здесь никого, никто их не увидит. В животе пусто, и чтобы не так сильно думать о голоде и снять нервное напряжение, спаривание было прекрасным методом. По крайне мере, так считал кобель. А чтобы Ронья, как он хотел, не распространялась о случившимся, ему достаточно просто ее припугнуть. Делов-то! Так, почему нет?..
Он внезапно остановился. как недвижимая стена, молча смотрел вперед и на теле его ни один мускул не дернулся. потом неожиданно развернулся и сделал приближающий его к Ронье шаг, склоняя длинную мускулистую шею, чтобы его морда оказалось на одном уровне с далматинкой.
- ты знала что от тебя вкусно пахнет, детка? - обжигая горячим дыханием ее мордочку, тихо, нарочито растянуто, спросил он многозначительной пугающей интонацией. Хмыкнул, обошел ее вокруг, потом остановился сбоку и быстро просунул мору между ее лап, скользнув языком. Он ощущал, как самоконтроль уходит, как глаза горят диким огнем и по телу проходится судорога предвкушения. пес облизнулся. Его дикие животные глаза глянули на Ронью. Он никак не отреагировал на ее реакцию на такие вот действия, просто нагло и самоуверенно прорычав: - ты знаешь, что надо делать. - с угрозой, напором, жесткостью в голосе. Следующее его действие можно было предугадать. Пес поднялся в воздух, оставаясь на земле задними лапами и попытался закинуть передние на спину пятнистой. Он предполагал отпор, но знал, как же тот будет бессмысленен против него.

Его глаза грели неистовой дикостью, все мышцы напряглись, росчерки солнечных лучей красиво отрисовывали рельефного добермана. Язык выпал из пасти. с него водопадом стекали слюни. Тяжелое дыхание вперемешку с коротким отрывистым рычанием.
Далматину удалось лягнуть его так, чтобы если опустился, стряхнулся и с новой дикостью прыгнул на пятнистую. Повали ее на землю и клацнул пастью перед мордой. Короткая шерсть вздыбилась, губы растянулись в оскале. Клыки добермана были большими, пожелтевшими, внушительными.
- Я не боюсь Мадару, - удерживая собаку под собой на земле, кобель прошептал это прямо ей в пасть. Казалось, эти слова были немыслимы. Как так? Ведь Мадара - бог для Пожирателей! Но доберман - далеко не потерявший разу фанатиков и не цеплял на черную суку корону. Конечно, он имел небольшое уважение к самке. но ни капли не считал ее важнее, выше, сильнее себя. не возвеличивал. Бояться того кто мельче тебя размером? Чушь. Тем более суку. - Как думаешь, Мадара попробует избавиться от меня? Или я ей ценен? - не тал говорить "страшен". навряд ил она его боялась, хотя в мечтах высокомерный кобель хотел ы этого. И считал бы это разумным со стороны лабрадорши. Ее сила была лишь в почитателях, последователях, как считал сам Лектор.  - Не пугай меня щенками, пятнистая. Во время гона и течки в тебе побывает не один Пожиратель. Ты серьезно думаешь, они там будут разбирать чьи там щенки? - усмехнулся, ему казалось забавным приходящее. Его смешила слабость пятнистой. И в тоже время как-то возбуждала. Уж слишком он любил свое доминирование. - К тому же, только попробуй раскрыть пасть в Клане об этом, и поверь, тебе нечего потом будет раскрывать, - но жадно облизнулся. Говорил все максимально пугающим тоном, ка он действительно умел. Так, чтобы никто не сомневался в том, что но исполнит сказанное.
Вес его вид внушал страх, благоговение. Он был величественен. Доминант, самоуверен, самостоятелен. авторитетен. Это восхищало и пугало одновременно окружающих. Кого-то это могло заводить, кому-то нравится, кого-то отталкивать.  Можно было подумать, что будь такой отбитый кобель твоим партнером, то ты за каменной стеной, и это было бы так. Хотя сам Лектор сомневался что найдет когда-то самку, с которой образует пару.
Тем временем лектор поменял положение. Теперь его задние лапы были ближе к морде далматиан, а морда опустилась к желанному низу живота. Ронья распласталась под ним, его лапы были по бокам от собаки. Гладкий длинный язык проходился по теплой коже, слизывал кровь. Кобель делал это с каким-то напором, жесткостью, жадностью, даже грубостью.

Икар успел пронаблюдать за происходящей перед ним картиной – когда чёрно-подпалый незнакомец отвлёкся на него, Ронья успела укусить его за больное место и выбраться из плена, созданным лапами самого добермана. Тогда лидер Своры слегка довольно улыбнулся - и от пса в смешной и глупой ситуации, и от уверенности в том, что не сделал поспешные выводы, оставив самку в беде. Но враг был зол не на шутку и выругался:
— Ах ты! Я отравлю тебя в ад, ищейка несчастная! А ты зря сюда влез.
Ищейка?.. Почему он её так назвал? Но доберман продолжил угрозы:
- Ронья! Мне кажется, или я слышал, как этот отброс своры твое имя назвал? Ты что же, якшаешься с ними? Как думаешь, если я преподнесу Мадаре эту новость, а тебя — как шпионку своры, она тебя лично отгрызет или даст эту возможность мне?!
Икар не поверил своим ушам – его опасения подтвердились. Он не знал никакую Мадару, но заподозрил, что речь шла о делах клана Пожирателей. Ладно, кобель, как он и предположил, мог быть одним из них. А Ронья… как она могла к ним вступить? Та невинная и беззащитная Ро, которую он когда-то знал?? Зная их нравы, пёс ещё мог предположить, что клан мог запросто её загрызть, вспоминая, как ей было тяжело в приюте без его поддержки. Но она, похоже, даже должность там получила. Икар был в шоке от такого поворота событий, тут ничего не скажешь. У него в голове крутилась куча вопросов. Как она вырвалась на такую должность? Неужели он чего-то о ней не знал или Ронья могла за это время измениться? Но какие у неё были мотивы? Почему именно они, Пожиратели? И что они вообще забыли здесь, недалеко от границы со Сворой? Несомненно, Икар был рад тому, что перед собой видит живую Ронью, однако почувствовал… разочарование? Как он и ожидал, нельзя никому ни привязываться, ни верить. Чем дальше, тем хуже.
С другой стороны, почему это его волнует? У него есть своя жена и Свора, и тем более долматинка сама от него отказалась. Это теперь не его проблемы, его не должна волновать её судьба. Пусть делает, что хочет. С другой стороны, несмотря на то, что Икар спас её, он в то же время её ненароком подставил. Он холодно бросил:
- Нет, я её не знаю. Обознался издалека, – пёс сел напротив них и продолжил теперь, наоборот, с теплотой в голосе, вдаваясь воспоминаниям. – Я всего лишь перепутал её с одной собакой, которая была доброй, хрупкой и невинной самочкой. Ей точно не найдётся места в вашем клане. Ещё до того, как люди покинули город, я её больше не видел. И теперь любящие хозяева в день катастрофы наверняка забрали её с собой, иначе она не смогла бы без них на улице выжить. Так что, тебе не в чем меня подозревать и не о чем докладывать вашему клану. С вашего позволения, я вас оставлю. Простите, что вмешался.
С этими словами Икар собирался разворачиваться, чтобы вернуться домой. Он не показывал своей подавленности, чтобы не заподозрили. Что ж, его слова, возможно, прозвучали жестоко, когда делал вид, что не знал её, зато его рассказ частично был правдой. Действительно, с этого момента она упала на его глазах – той Роньи, которую он когда-то знал, уже не было, и на месте той стала, словно, другая Ро, являясь ищейкой клана кровожадных убийц и Пожирателей. Он всё ещё не мог в такое поверить. С другой стороны, он два раза спас её от беды (второй раз - если кобель действительно ему поверит), поэтому выполнил свой долг перед ней, хоть и не был обязан. Их пути давно как разошлись.